Экономисты, пытающиеся определить траекторию развития китайской экономики, сталкиваются с дилеммой, аналогичной истории Lehman Brothers. Анализ долговых обязательств, превышающих 9 триллионов долларов, которые числятся за государственными банками и другими кредиторами инвестиционных подразделений местных органов власти, слишком часто сводится к поиску признаков кризиса, подобного кризису 2008 года. Причина — сохраняющиеся спекуляции о «моменте Lehman», который, как многие полагают, неминуемо обрушит крупнейшую экономику Азии.

Безусловно, такие параллели не лишены оснований. Можно утверждать, что ни одной растущей экономике, движимой долговым финансированием, ещё не удалось окончательно избежать так называемого «момента Мински». Шансы Китая избежать краха, постигшего Японию, Юго-Восточную Азию и Уолл-стрит, невелики.

Безусловно, кредитный бум, финансируемый через инструменты местных органов власти (local government financing vehicles, LGFV), представляет угрозу для непрозрачной и несбалансированной экономики. Речь идет о долге, превышающем совокупный ВВП Японии, Германии и Финляндии.

Возможно, более уместной аналогией является национальный аналог Enron Corp., обанкротившейся в 2001 году. Специализированные финансовые инструменты помогли Коммунистической партии Китая скрыть колоссальные долги и токсичные активы — намеренно или случайно. В результате глобальные рейтинговые агентства не знают всего, что им следовало бы знать о «Корпорации Китай».

Скрывать структурные проблемы стало сложнее за два года, прошедшие с дефолта гиганта недвижимости China Evergrande Group. Ситуация усугубляется драмой вокруг потенциального дефолта Country Garden, доминирующей в мировых заголовках. Проблемы Zhongzhi Enterprise Group усиливают опасения относительно устойчивости теневого банковского сектора на фоне замедления роста.

Тем не менее, на протяжении 25 лет ни одна крупная экономика так последовательно не опровергала мрачные прогнозы скептиков. Берет ли она за точку отсчета Enron, Lehman или предупреждения Хаймана Мински (Hyman Minsky), Китай раз за разом избегал катастрофы.

Иссякает ли удача Си Цзиньпина (Xi Jinping)? В некотором смысле — да, поскольку текущие проблемы снижают вероятность возврата к росту выше 5%. Для экономики такого масштаба и уровня развития рост в 3%, показанный в 2022 году, эквивалентен рецессии. И это замедление было во многом самонавязанным, вызванным драконовскими антиковидными ограничениями.

После открытия границ ожидаемого восстановления не произошло. Причины включают: травмированных пандемией потребителей, которые предпочитают сберегать, а не тратить; негативные последствия обвала рынка недвижимости, перевесившие эффект от открытия; влияние инфляции на экспорт; и последствия технологических ограничений со стороны администрации Байдена.

Общий знаменатель — осознание того, что китайская модель роста, эффективно работавшая три десятилетия, столкнулась с экзистенциальным кризисом. Даже если Китай избежит глобального потрясения, эпоха быстрого роста, необходимого для обгона экономики США к 2030 или 2040 году, похоже, закончилась.

Это, безусловно, кризисный момент для партии Си Цзиньпина, легитимность которой зависит от роста, значительно превышающего 5%. Поскольку Китай не проводит и не разрешает широкомасштабные опросы, невозможно узнать, как 1,4 млрд жителей или партийная элита оценивают работу Си Цзиньпина.

Главная задача для Си Цзиньпина — определить приоритеты в решении экономических проблем. Одно из ключевых препятствий — сектор недвижимости, генерирующий до 30% ВВП. Глубина проблемы напоминает кризис плохих долгов 1990-х в Японии, последствия которой ощущаются до сих пор.

Достаточно взглянуть на Банк Японии, который остается в ловушке количественного смягчения уже 24 года. Любой намек на сворачивание этой программы рискует вернуть страну к дефляции и обрушить мировые рынки.

Си Цзиньпин также не особо сильно помог экономике Китая, ужесточив регулирование технологического сектора. Начиная с основателя Alibaba Джека Ма (Jack Ma) в конце 2020 года, регуляторы дали понять, кто главный в стране и за год это уничтожило более одного триллиона долларов рыночной стоимости технологических компаний.

Ещё одна проблема — исчерпание эффективности традиционного механизма стимулирования через массовое строительство инфраструктуры. Как и в случае с лекарствами, эффект от таких мер ослабевает. Долговое бремя, включая обязательства регионов, становится глобальной проблемой.

Демографические проблемы достигают критической точки. Старение населения усиливает дефляционное давление, а партия слишком медленно выстраивает систему социальной защиты, которая побудила бы домохозяйства тратить больше, а не сберегать.

Все эти факторы делают 2023 год довольно сложным для ближайшего окружения Си Цзиньпина. По сути, Китай выбывает из числа локомотивов глобального роста в предстоящем году.

Период низкой производительности в Китае совпал с замедлением роста в Японии и стагнацией в Европе. В то время как США, возможно, избегут рецессии, крупнейшая экономика мира страдает от последствий 17 месяцев жёсткой монетарной политики ФРС.

Таким образом, крах или нет, но переход Китая к умеренному росту — это плохая новость как для позиций Си Цзиньпина, так и для глобальной экономики в целом.

Перевод статьи China’s $9 Trillion Debt Problem Is A Global One, Too

Тэги: Китай, Экономика

17.09.2025