Вышедший летом 1991 года «Терминатор 2: Судный день» (Terminator 2: Judgment Day) стал вехой в развитии спецэффектов и проложил путь «Парку Юрского периода» (Jurassic Park), «Матрице» (The Matrix) и новым картинам, премьеры которых обычно приходятся на летние месяцы.

Прошло чуть более 25 лет, и удивительно, насколько хорошо сохранился этот некогда передовой фильм. Восстановленный и переизданный в начале этого года в новом 3D-издании, «Т2» по-прежнему содержит все, что вы хотели бы получить от отличного боевика: увлекательные персонажи, устрашающий злодей, а за блеском и впечатляющим действием скрываются вечные и резонансные темы.

Что интересно в фильме «Терминатор 2», так это то, что, хотя он представлял собой огромную авантюру как с технической, так и с финансовой точки зрения, он был снят за относительно короткий промежуток времени – чуть больше года прошло с момента завершения работы над сценарием до его выхода. В то время как новый «Т2» выходит на Blu-ray предлагаем ознакомится с историей его создания от лица некоторых ключевых сотрудников...

До «Т2» был «Терминатор» – малобюджетный научно-фантастический триллер, ставший «спящим» хитом, что сразу же вывел сценариста-режиссера Джеймса Кэмерона на первый план и закрепил за Арнольдом Шварценеггером (Arnold Schwarzenegger) статус голливудской звезды. Одним из ключевых творческих игроков в фильме «Терминатор» был Уильям Вишер (William Wisher) – старый приятель Кэмерона еще со школьных времен. В конце 1970-х годов они вместе сняли фантастическую короткометражку "Ксеногенезис" (Xenogenesis), которая помогла Кэмерону получить первую работу в качестве специалиста по эффектам в компании Роджера Кормана (Roger Corman) New World Pictures.



УИЛЬЯМ ВИШЕР: Когда мы с Джеймсом Кэмероном впервые встретились, я хотел стать актером, и за несколько лет я с этим справился, но он работал над чем-то и говорил: «Ты актер, приходи. Как бы ты сказал эту реплику?» Я постепенно начал писать, что меня вроде как интересовало, но потом я разочаровался в актерстве и стал писателем на полную ставку, что звучит намного проще, чем было на самом деле. В детстве мы вместе учились писать и снимать, так что я немного помог ему в работе над «Терминатором».

Он написал для него сценарий, но попросил меня написать некоторые сцены. Сцены в полицейском участке, сцены с Сарой Коннор – самые ранние, когда она работает в кафе. Правда, ради экономии времени он сказал: «Мне нужно успеть сделать всё вовремя – ты можешь мне помочь?» Так что я был знаком со сценарием картины, и вот, спустя примерно семь лет, весной 1990 года, он сказал: «Эй, Марио Кассар (Mario Kassar) и Энди Вайна (Andy Vajna) выкупили права, и хотят сделать T2. Мы уже отстаем от графика, так что не хочешь ли ты написать его вместе со мной?». Я ответил: «Конечно». Думаю, мы начали в тот же день – я приехал к нему домой.

Хотя «Терминатор» стал большим хитом в 1984 году, что побудило Кэмерона и Шварценеггера сразу же заговорить о создании продолжения, в 1980-х годах проект так и не был реализован. Отчасти это было связано с несовпадением графиков, так как вторая звезда Линда Гамильтон (Linda Hamilton) снималась в телефильме «Красавица и чудовище» (Beauty And The Beast), а Шварценеггер снимался в других все более необычных сиквелах. Ситуация с правами на экранизацию тоже оказалась не самой простой: половина принадлежала бывшей жене Кэмерона, продюсеру Гейл Энн Херд (Gale Anne Hurd), а другая находилась в руках независимой студии Hemdale, финансировавшей первый фильм. Для выкупа прав привлекли Марио Кассара и его студию Carolco, что в итоге и привело к началу работы над проектом.



МАРИО КАССАР: Первый фильм Джеймс снял в компании Hemdale, которой руководил британец Джон Дэйли (John Daly), а компания Orion занималась дистрибуцией картины. Мой друг прислал мне сценарий и сказал: «Посмотри на это». Я прочитал его и сказал: «Это здорово. Могу ли я принять участие?» Он ответил: «Нет, это в Orion». Я встретился с Джеймсом Кэмероном и сказал: «Если что-то случится, если ничего не получится, то, пожалуйста, вернитесь ко мне, и я придумаю, как нам поступить». Но, очевидно, что в итоге у них все получилось и они пригласили меня на показ фильма. Я знал, что фильм будет хорошим, и Джеймс отлично справился.

Я сказал: «Джеймс, послушай – в следующий раз, пожалуйста, приходи ко мне с чем угодно – я просто хочу с тобой работать». У него был контракт на одну картину с «Орионом» – он не был задействован в сиквелах или чем-то подобном. И он пришел ко мне, он пытался сделать продолжение «Терминатора» в течение многих лет – это было очень сложно по нескольким причинам. Когда Джеймс развелся, его бывшая жена, Гейл Энн Херд, все еще владела половиной прав. А с другой стороны у вас были Арнольд и Джеймс и это лишь усложняло дело.

Они позвонили мне и сказали: «Марио, ты можешь присоединиться к нам». Я очень хотел это сделать, хотя это было непросто. Поэтому я заключил сделку с Кэмероном, а потом мне пришлось заключить сделку с Гейл Энн Херд. Ее агентом в те дни был Лу Питт (Lou Pitt), который также был агентом Арнольда.

Только права стоили 15 миллионов долларов или что-то в этом роде, я не помню точную цифру. Она хотела определенную сумму. Потом Джеймс вернулся с эффектами – он подготовил 20-минутный ролик еще до съемок фильма. Он мог показать мне эффекты до начала съемок. Как парень поднимается с пола, как палец проходит через глаз. Я сказал: «Это просто потрясающе!» Это стоило более 10 миллионов долларов, которые я финансировал, но когда я увидел эффекты, они убедили меня на 100 процентов уложиться в бюджет, потому что в те дни это был очень высокий бюджет.

Уилл Вишер: Однажды Джейм Кэмерон позвонил мне и сказал о начале съемок фильма «Терминатор 2», и что у нас есть шесть-семь недель, чтобы написать его, потому что дата выхода уже была назначена и график был очень жестким.

Поэтому мы собрались вместе и начали писали бок о бок в одной комнате, по очереди садясь за клавиатуру. Мы написали, по сути, обработку, которая стала сценарием. Джим любит использовать термин «скриптмент». Мы потратили на это пару недель, и на самом деле это был весь фильм. Затем мы разрезали его пополам, разошлись по своим углам и доработали его до сценарной формы. Затем мы снова собрались вместе, склеили две половинки и провели, насколько я помню, около трех дней, просматривая и оттачивая его. Джим напечатал его, сунул в портфель, за ним приехала машина, и он отправился в Канны.

Когда права на фильм перешли к Carolco и проект был запущен, Кэмерон начал искать режиссеров, которые могли бы помочь ему реализовать свое видение фильма. Одним из таких режиссеров была Стефани Остин (Stephanie Austin), которая в то время работала продюсером в телевизионном подразделении Carolco.



СТЕФАНИ ОСТИН: На самом деле я продюсировала телевизионный проект, и Уолтер Коупленд (Walter Copeland), который был начальником производства, сказал: «Стефани, с вами хочет встретиться Джеймс Кэмерон». Он видел телевизионный спецпроект под названием «Послезавтра» (The Day After), который я снимала, и я была его продюсером, но я также была в команде, которая делала инновационные визуальные эффекты в плане ядерной войны. Он посмотрел его, был впечатлен и спросил, может ли он встретиться со мной.

Я подумал: «Зачем такой парень, как Кэмерон, хочет встретиться со мной?». Я имею в виду, что я была лишь продюсером небольшого телевизионного ролика! И вот я пришел к нему в офис, прочитала первые несколько страниц «Терминатора 2» и решила, что мне пора домой. Потому что я никак не мог снять фильм за ту сумму денег, за которую, по его словам, он хотел его снять, а это было примерно столько же, сколько стоил оригинальный «Терминатор». Как вы знаете, эта идея оказалась просто смехотворной! (Смеется.)

Когда в мае 1990 года в Каннах был анонсирован фильм «Терминатор 2: Судный день» (Terminator 2: Judgment Day), он вызвал повышенный интерес, в основном со стороны фанатов Шварценеггера и тех, кому понравился первый фильм, а также голливудской прессы – особенно после того, как стало известно, что бюджет фильма вырос с первоначальной оценки в 80 миллионов долларов до почти 100 миллионов долларов. Внезапно Кэмерон оказался у руля самого дорогого фильма всех времен – проекта, который, по прогнозам некоторых голливудских газет, мог стать финансовой катастрофой для компании Carolco.

СТЕФАНИ ОСТИН: На протяжении всего проекта мы подвергались сильной критике, потому что для своего времени это был очень крупнобюджетный фильм. И потому что вначале компания пыталась преуменьшить расходы, и, как я уже сказала, Джеймс говорил людям, что хочет снять фильм примерно за тот же бюджет, что и оригинальный «Терминатор», и у него была примерная идея, как мы это сделаем. Но, знаете, техника меняется, и ожидания людей меняются, и мы не хотели экономить на продукте.

МАРИО КАССАР: Все это похоже на ситуацию, когда мозг разваливается на две части – с одной стороны, ты так рад быть частью этого фильма, а с другой стороны, ты смотришь на всех руководителей студий и газет – Variety и даже CNN business – все они критикуют бюджет фильма. В конце концов, я перестал их слушать – их больше интересовал бюджет, чем фильм, что несправедливо по отношению к режиссеру. Вы не можете их остановить, поэтому я их игнорировал  и, очевидно, когда фильм стал хитом, они все как бы отступили. Как говорится, у успеха много отцов. Но когда фильм проваливается, то никто не хочет иметь с ним дело.

Помимо огромного бюджета и пристального внимания прессы, актерам и съемочной группе пришлось работать в сжатые сроки: студия-дистрибьютор «Т2» в США хотела, чтобы фильм был готов к июлю 1991 года, то есть у Кэмерона было чуть больше года, чтобы успеть закончить проект с передовыми спецэффектами.

СТЕФАНИ ОСТИН: Тебе приходится работать под дулом пистолета, потому что как только объявляются даты релиза – как это происходит сегодня – они буквально застывают в камне. Вы конкурируете с продукцией других студий за эти даты, и вы взяли на себя определенные обязательства. Это также и денежные обязательства. Давление было огромным, буквально с первого дня. Думаю, я приступил к работе в тот же день или на следующий день после прочтения сценария, так что нам определенно пришлось приступить к работе.

МАРИО КАССАР: Это был День поминовения летом, но в наши дни – мы говорим о событиях многолетней давности, а я не люблю работать в обратном направлении. Я считаю, что нужно снимать свой фильм, и если он хорош и выходит в нужное время, значит, это правильное время. Но у студий есть своя тенденция, а мы в то время были мини-студией, поэтому нам приходилось думать, как они. Студия, распространявшая фильм, также хотела выпустить его ко Дню поминовения, поэтому нам пришлось работать в обратном направлении, чтобы он был готов вовремя. Сейчас студии хотят выпустить свои большие фильмы именно в этот день, но это не значит, что каждый фильм, выпущенный в День поминовения, принесет прибыль. Это должен быть хороший фильм.



УИЛЬЯМ ВИШЕР: Два больших изменения: давайте сделаем Арнольда хорошим парнем, а не злодеем, потому что это было бы действительно круто и выглядело бы по-другому. Затем мы сказали: хорошо, теперь нам нужен злодей. Идея Арнольда, сражающегося с другим Арнольдом, скучна до невозможности, поэтому мы подумали, а что может быть противоположностью Арнольда? Если Арнольд – это предельная жесткая технология, то Т-1000 будет предельной мягкой технологией – не слабее, а просто мягче, понимаете? Он был бы перевертышем. CGI уже достаточно развита, чтобы физически сделать это, поэтому мы разговаривали с ребятами из ILM время от времени, пока писали фильм, когда у нас появлялась идея. Например, мы говорили: «Эй, мы хотим сделать прыжок с мотоцикла, а потом нам нужно, чтобы Т-1000 затащил себя в вертолет». Это только один пример. И мы звонили им и говорили: «Вот что мы хотим сделать, можете ли вы это сделать?» И они всегда отвечали: «Да, мы можем это сделать!» Тогда они, вероятно, впадали в легкую панику, но выполняли все. Они никогда не возвращались к нам и не говорили, что не могут что-то сделать.

Чтобы проконтролировать беспрецедентные по тем временам цифровые эффекты «Т2», Кэмерон обратился к Деннису Мюьрену (Dennis Muren) из ILM, который был на волне эволюции VFX от управляемых компьютером кадров «Звездных войн» (Star Wars) до новаторского раннего CGI середины 1980-х годов. Действительно, предыдущий фильм Кэмерона, «Бездна» (The Abyss) 1989 года, уже заложил основу для морфинга злодея в «Т2». Главное беспокойство заключалось в том, что если CG-эффекты не сработают, то весь фильм может развалиться.



ДЕННИС МЬЮРЕН: Много работы было проделано с отражающими фигурами в компьютерной графике – это гораздо более простая задача, чем наложить кожу на что-то, чтобы это выглядело как животное, динозавр или что-то подобное. Но гибкость, создание ходячего персонажа, который выглядит так, будто он сделан из ртути или хрома, и чтобы он выглядел так, будто имеет вес и действительно находится в кадре – вот что было действительно чрезвычайно сложно. Но именно это и удалось. И это заняло у нас много времени – мы потратили месяцы и месяцы на все жто дело. Я думаю, это было 52 съемки или что-то в этом роде.

СТЕФАНИ ОСТИН: Когда Джеймс делал «Бездну» и эффект водяной змеи, это натолкнуло нас на мысль о том, как можно создать персонажа на основе этого эффекта. Мы все догадывались, но достаточно было посидеть на первой производственной встрече с Джеймсом, чтобы понять, что все будет намного масштабнее во всех отношениях. У него было очень амбициозное видение фильма, и, как я уже сказал, я дошел примерно до восьмой страницы сценария, читал его в его офисе в безопасных условиях и спросил, могу ли я сделать перерыв. Я позвонил своему адвокату и сказал: «Слушай, я должна уйти прямо сейчас, потому что я никак не могу снять этот фильм за такие деньги». Таким образом, я понимала на что шла.

Сценарий был чрезвычайно амбициозным, и, как я уже сказал, это были визуальные эффекты, которых в то время просто не существовало. И, конечно же, мы столкнулись с проблемой времени рендеринга и того, насколько сложно было просто создать эти эффекты, потому что доступ к компьютерам мейнфреймов в то время был ограничен. Я думаю, что во время работы над фильмом мы использовали все мейнфреймы в Северной Калифорнии!

ДЕННИС МЬЮРЕН: Многое из этого было сделано Стэном Уинстоном (Stan Winston) – у него была целая команда, сделавшая бОльшую часть работы – роботизированная рука, головы, и когда Т-1000 извивается – все это было сделано в натуральную величину. Но я не думаю, что они могли бы продвинуться с этим намного дальше, потому что это никогда не делалось раньше с помощью робототехники. Вероятно, это было бы невозможно сделать. Все они работали с самими передовыми на то время технологиями. Я действительно хотел придумать такие кадры, которых никогда раньше не было и которые никогда не могли быть сделаны по-другому –именно это и выбило людей из колеи. Но это не значит, что у нас был запасной вариант, если бы вариант с CG не прошел. Его действительно не было. Если бы мы не сделали CG, или Стэн не сделал бы свой материал, то у Джеймса не было бы фильма – и он это знал. В то время как в «Бездне», фильме, который он снял до этого, он мог вырезать сцену с ложноножкой, и никто бы не заметил разницы. Он рисковал, мы рисковали.

По мере работы над проектом композитор Брэд Фидель (Brad Fiedel) приступил к работе над партитурой «Т2». Фидель уже создал ударную, незабываемую электронную музыку для оригинального «Терминатора», и теперь, по указанию Кэмерона, он должен был создать звуковое сопровождение, которое соответствовало бы более масштабному и амбициозному научно-фантастическому видению режиссера.



БРЭД ФИДЕЛ: Я начал работу над «Т2» довольно рано, так что я был в проекте, когда начались съемки или немного раньше. На тот момент я успел создать полную библиотеку звуков. Например, звуки Т-1000 и все эти различные элементы – особый вид оркестрового струнного звука, который не был настоящим звуком.

Большинство звуков в «Терминаторе 2» на самом деле возникли органически – это были органические, акустические звуки, которые я собрал с помощью доступных технологий. Так что я был на передовой в музыкальной технологии, так же как Джеймс – в технологии CGI. Казалось, это хорошо сочетается. В какой-то момент мы поняли, что я собираюсь написать музыку для самого дорогого фильма, когда-либо снятого на тот момент – по сути, в моем гараже. Поэтому мы приняли такое решение, и я думаю, что оно пошло фильму на пользу. Это более крупный, более богатый звук, в основном из-за технологии – в «Терминаторе» были в основном осцилляторы и синтезаторы, просто выходящие из розетки, понимаете? Многие звуки в Т2 были сгенерированы реальными вещами – реальным движением воздуха в комнате, тем, как что-то играет, а затем сводится воедино.

Чтобы сыграть скрытный и высокотехнологичный механизм против громоздкого танка Арнольда Шварценеггера, кастинг-директор Мали Финн (Mali Finn) широко раскинула свои сети среди голливудских претендентов. Действительно, одним из первых кандидатов на роль меняющего форму Т-1000 был бывший рок-звезда Билли Айдол (Billy Idol), но все изменилось, когда Айдол получил травму, которая вывела его из игры. Затем, в один прекрасный день, на пробы пришел относительно неизвестный актер.



РОБЕРТ ПАТРИК: Я был совершенно неизвестен. Мои агенты сказали мне, что они ищут человека, который может создать напряжение по ходу фильма. Они не дадут мне прочитать сценарий. Но и вся эта история с прослушиванием была для меня в то время в новинку. Я пробыл в Голливуде совсем недолго; я снялся в куче фильмов Роджера Кормана (Roger Corman) и в паре пьес. Я играл в пьесе, когда получил это прослушивание. Так что я хорошо держался и был готов к тому, чтобы набирать слова, импровизировать, придумывать что-то.

Ограниченный объем подготовки, котоорый у меня был, сработал на меня, и я знал, что им нужно «интенсивное присутствие» в кадре (иными словами – напряжение), поэтому я придумал, как создать его за то время, которое они мне дали. Это была одна из тех ситуаций, когда я оказался нужным парнем в нужное время. А Мали Финн, директор по кастингу, была проницательна и уловила то, что я пытался заставить ее признать – что я могу это осуществить, и я прошел через нее на следующий этап, который заключался в видеосъемке того, как я совершенствую эти темы, которые они мне дали. По сути, то, что вы видите в фильме, это то, что я создал на пробах. Так что я был действительно синхронизирован с ним, не читая сценария и не зная, что это за персонаж – просто основываясь на том, что они мне говорили – «Ты словно радар, который постоянно отслеживает цель».

Самое интересное, о чем я не знал, было то, что они искали человека, физически похожего на меня. До этого они пригласили на роль Билли Айдола. Он получил травму, а меня описали как нечто среднее между Дэвидом Боуи (David Bowie) и Джеймсом Дином (James Dean). Джеймс искал именно физического подготовленного человека, и их заинтересовало то, как я выглядел. А затем все то, что я принес с собой – то, о чем они не знали, когда шли на съемки, это то, что я был актером с хорошей физической подготовкой. Я был каскадером. Я снял кучу фильмов для Роджера Кормана, где сам выполнял трюки, так что я был действительно искусен в движениях. У меня был определенный атлетизм, который подходил для этой роли.

На самом деле, я помню, что, как бы я ни нервничал и не был уверен в себе, я помню, что когда я прошел прослушивание, я был уверен, что получу эту роль. Это было одно из тех чувств, которые вы испытываете. Я знал, что это произойдет, даже если я боялся, что этого не случится, я знал, что это произойдет. Это было странно.



ДЕННИС МЬЮРЕН: Роберт был хорош. Он приехал сюда – это на самом деле за ILM в округе Ориндж (Orange County). Он разделся, мы поставили камеру сбоку от него, так что в некоторых кадрах за ним была сетка. Стив Уильямс, аниматор, изучил это и обнаружил, что у него есть походка – он движется определенным образом, как никто другой. Именно тогда мы начали понимать, как невероятно сложно сделать человека. Я не думаю, что кто-то из нас знал об этом раньше – как один человек отличается от другого. Это основано на их весе и инерции и других вещах. Но без этой походки он не был похож на Роберта Патрика, и Стиву действительно удалось идеально следовать ей, чтобы он выглядел именно так, как он.

Роберт тоже был великолепен. Он сказал: «Смотрите, чтобы ни одна из этих фотографий не вышла наружу, потому что это будет очень неловко!»

Они были великолепны, потому что они поставили съемки эффектов в самое начало расписания, так что, возможно, первым кадром, который мы сделали, был ливневый сток с Т-1000, выходящим из огня. Возможно, это было самое начало того, что мы делали. Затем в течение следующих двух или трех недель у нас было много работы. У нас есть сцена на кухне в доме приемных родителей – мы сделали ее в самом начале. Так что у нас был хороший набор сцен, с которыми мы могли начать работу над нашими кадрами.

Осенью 1990 года, когда съемки проходили в окрестностях Лос-Анджелеса, давление на съемочную группу стало нарастать. Помимо сроков, необходимо было убедиться, что живые кадры идеально сочетаются с эффектами, которые уже были разработаны в ILM – для актеров это означало точное попадание в кадр дубль за дублем. Кэмерону, известному перфекционисту, трудно было скрыть разочарование. Во время съемок Кэмерон нередко вырывался: «Черт возьми! Это именно то, чего я не хотел!» – так много шутили, что в последний съемочный день съемочная группа надела футболки с этими "Кэмерон-измами".

СТЕФАНИ ОСТИН: На протяжении всего съемочного процесса мы старались делать разные вещи... Я попросила художественный отдел напечатать рулон пулевых отверстий, которые были сделаны по образцу пулевых ранений Т-1000. Не забывайте, что этот персонаж назван в мою честь: если вы посмотрите на него, когда он в полицейской форме, на его бейджике написано «Остин». Поэтому мы делали забавные вещи – если Кэмерон кричал на кого-то, мы держали рулон самоклеящихся пулевых отверстий и приклеивали их на спину. Мы придумали много-много сумасшедших футболок – да, многие из них с изречениями Джеймса. А еще в какой-то момент все так вымотались, когда мы работали до самых праздников, что часто скандировали: «Т3 без меня!».

Это было одно из них. Я до сих пор помню, как Джеймс позвонил мне в канун Нового года и попросил встретиться с ним в Фонтане (Fontana) на сталелитейном заводе рано утром 1 января – вот такая была стрессовая атмосфера.

РОБЕРТ ПАТРИК: Ставки были высоки и это было страшно. Я должен был бороться с собственной неуверенностью. Я должен был концентрироваться на том, что было важно для меня в ближайшее время – изображению злодея в фильме и физической форме. Я работал на износ, тренировался четыре месяца, занимался шейпингом с Узи Галом (Uzi Gal). Мы разрабатывали все эти темы, которые мы обсуждали. Каждый раз, когда я выходил на сцену, делал шаг и выходил на площадку, я должен был убедиться, что знаю, как Т-1000 будет реагировать во всех этих ситуациях: все движения. Это было похоже на работу под микроскопом. Было много неприятных моментов: метки, в которые я должен был попасть. Я должен был держать глаза здесь (показывает прямо вперед).

«Я не могу найти эту чертову метку, потому что не могу на нее смотреть!»

«Я знаю, но ты должен попасть в метку!»

И все в таком духе. Нужно быть терпеливым и держать себя под контролем. Это те вещи, которые я помню! Это было трудно. Это было трудно, но очень полезно. Джеймс очень деятельный человек, который знает, чего он хочет, и он получит это от вас. Я бы хотел, чтобы каждый актер имел опыт работы с Джеймсом Кэмероном, потому что я никогда не работал ни с кем настолько точно и конкретно, и действительно понимал, какое видение он пытается воплотить. Когда мы снимали этот фильм, он был моим генералом, он был моим главнокомандующим, а я просто говорил: «Да, сэр, нет, сэр». Я просто подошел к этому с военной точки зрения. Не было никаких дебатов – было: «Придумайте, как это сделать, мать вашу». И ты берешь и делаешь. И это должно быть интересно. Вот так и приходилось работать под постоянным давлением!

В какой-то момент мне стало страшно. В своей голове я говорил: «Боже, достаточно ли я делаю? Работает ли это?» Кроме того, где-то вглубине души я беспокоился, что меня уволят!



СТЕФАНИ ОСТИН: Я думаю, когда Роберт Патрик вошел в роль, его физические данные и идеальная полупрозрачная кожа – у него был такой потусторонний вид, который сразу же привлек его внимание. Он разработал несколько идей о том, как он будет вести себя в роли Т-1000, с его следящими глазами. Он действительно пришел к нам с целостным обраом. Так что дело было не только в его физической форме – дело было в его технике. Он был почти как змея или что-то в этом роде.

Патрик настолько проникся характером Т-1000, что начал предлагать идеи для характерных манер злодея, включая его привычку бегать с вытянутыми пальцами.

РОБЕРТ ПАТРИК: Моя идея заключалась в том, что мои руки могут быть любыми, так что они будут лезвиями, так что пока я бегу, в том, как я бегу, есть эффектность – и затем я хочу иметь возможность, если я добегу, просто ударить в лицо (имитирует удар лезвием в лицо)!

Знаешь, я могу всадить в него клинок. Понимаете, о чем я? Вот так все и получилось. Это было исполнение; это не было изучение диалогов, попытка понять, какие эмоции я здесь испытываю, куда я иду, и чего я хочу. Это было не то, что – есть только одна вещь, которую я хочу. Мне нужен этот сраный ребенок. И как я собирался его заполучить? Захватить цель – это главное. Как физически проявить это и заставить людей понять, что это все, чего он хочет. Все сосредоточено на этом – каждый слой персонажа. Причина наклона головы: во-первых, это выглядит угрожающе, а во-вторых, это создает движение вперед. У этого парня нет отвлекающих факторов, нет белого шума. Он весь – ух! – прямо за вами. Это тема, которую вы используете для создания образа. Так что каждый раз, когда он получает удар, он возвращается к своей изначальной цели и это было самое интересное.

УИЛЬЯМ ВИШЕР: Мы вернулись к нашей первоначальной идее Терминатора, которая заключалась в том, что он был экспертом по инфильтрации, но это было до того, как Арнольд был выбран на роль Терминатора. Он настолько культовый, что это было блестящее решение, но если рассуждать логически, то баварский культурист ростом метр девяносто – это совсем не про инфильтрацию. Поэтому мы вернулись к первоначальной концепции обычного, невидимого парня, и затем, поскольку спецэффекты не стояли на месте, мы смогли сделать его меняющим форму и одеть его в униформу – чтобы придать ему авторитет на улице, и все в таком духе. Все это родилось довольно быстро.

Поначалу я очень переживал по поводу превращения Арнольда в хорошего парня – думаю, Джеймс тоже немного волновался. Мы думали, что это хорошая идея, но потом поняли, что к тому времени, когда мы начали работу над «Т2», Терминатор в исполнении Арнольда уже состоял во всех списках лучших злодеев за всю историю кино. Мы собирались просто сломать эту концепцию и сделать Терминатора хорошим парнем. Интуитивно мы думали, что это отличная идея, но нам было интересно, возненавидят ли нас все! (Смеется.)

Мы позвонили Арнольду и рассказали ему, что у нас на уме, и он сказал: «Я доверяю вам, ребята, давайте попробуем». И мы решились; мы сказали: да, людям это понравится.

Производство «Терминатора 2» шло полным ходом. Даже когда приближалась дата выхода фильма 4 июля, кинематографисты все еще доделывали кадры – самым сложным был эпизод с эффектами, где Т-1000 плавится в чане с расплавленной сталью.

ДЕННИС МЬЮРЕН: Их было много, но, возможно, это последний кадр в фильме – где он бурлит и кипит. Выворачивается наизнанку в расплавленной стали. На его рендеринг ушли недели и недели, а разрешение – мы пытались сделать его в 2 000 строк, чтобы передать реальность. Мне пришлось сделать много кадров с разрешением менее 1 000, просто чтобы успеть сделать рендер и попасть в фильм. Некоторые кадры отправлялись в Silicon Graphics, некоторые – в университеты по всей стране. У нас были связи с разными рендер-фермами, и затем мы могли соединить все эти кадры вместе, чтобы получить этот кадр. Это был настоящий кошмар.

СТЕФАНИ ОСТИН: Когда у вас релиз 4 июля, на рендеринг многих из этих эффектов уходили месяцы, месяцы и месяцы. На самом деле, это была попытка довести до совершенства каждый из этих кадров с визуальными эффектами, которые, конечно же, множились как кусочки в течение всего процесса производства. Ни в одном фильме вы не можете точно предсказать, где вам придется изменить свою первоначальную концепцию.



ДЕННИС МЬЮРЕН: Первоначальный CG-образ хромированного парня выглядел ужасно. Джеймс сказал, что хочет, чтобы он выглядел абсолютно идеально – чистый и все такое, гибкий и меняющий форму. А я просто подумал: «Нет, ты не хочешь этого, потому что это не будет выглядеть по-настоящему». Вы никогда не увидите этого в реальной жизни – это будет выглядеть как эффект. Поэтому я подумал и немного приглушил свет, чтобы поверхность не была на 100% отражающей. Свет рассеивается, она немного грязная, так что даже выглядит отражающей и идеально чистой, но если присмотреться, то на самом деле это совсем не так. Это и закрепляет ее в кадре.

Вы часто видите это в фильмах, где CG выглядят неестественно, потому что они не понимают важности всех тех вещей, которые необходимы для создания чего-то настоящего.

СТЕФАНИ ОСТИН: Конечно, во время съемок были моменты, когда мне звонили и спрашивали: «Что ты творишь?" (Смеется).

Я могу вспомнить, как во время рождественских праздников мы собрали три ролика, чтобы показать Марио, и принесли их в просмотровый зал Carolco, и на нас оказывалось огромное давление. Было много разговоров о том, как мы собираемся урезать материал, как мы собираемся сократить это, и где мы сэкономим деньги. Это было очень, очень трудно и очень напряженно. Мы показали им три ролика картины, и когда мы выходили из просмотрового зала, Марио повернулся к нам с Джеймсом и сказал: «Ого. Думаю, оно того стоило. Но как вы вообще потратили такую сумму денег?» А Джеймс просто ответил, так быстро, как только можно: «Я не в курсе – спроси у нее!» (Смеется) Как будто он ни в чем не замешан! Это было очень смешно.

БРЭД ФИДЕЛ: T-1000 был сумасшедшим набором звуков – духовых, которые разогревались и играли. Это звучало как безумие. Это звучало так, как будто группа духовиков пришла в студию, и ты сказал им: «Вы – сумасшедшая психушка. Вы – Бедлам из инструментов». Вот как звучал сэмпл. А потом я уменьшил его до скорости и высоты тона, которые были неузнаваемы. Когда я проигрывал его Джеймсу или пытался описать, он звучал как странный машинный зал, но с монахами. Типа, искусственные разумные монахи, читающие песнопения в странной часовне или что-то в этом роде. И вообще, она настолько атональна и авангардна, что когда я впервые сыграл ее Джеймсу, он сказал: «Это слишком авангардно для меня, я не люблю авангард». Уловили? А я сказал: «Ну, знаешь, Джеймс, ты создаешь что-то, чего люди никогда раньше не видели, и это должно звучать как что-то, чего люди никогда раньше не слышали, чтобы поддержать эту иллюзию».

Этого редко удается добиться. Джеймс слышит что-то и ему это нравится или не нравится. Но в этом случае я смог помочь ему принять это решение, назовем это так.

СТЕФАНИ ОСТИН: Мы создавали эти эффекты, возможно, за два дня до съемок. Мы спали на полу в лаборатории, потому что у нас были 24-часовые смены. Consolidated Film Industries была необычным выбором, потому что это была небольшая лаборатория, но Джеймсу очень понравилась постановка производственного процесса в ней – так что да, мы работали круглосуточно и спали там, и президент CFI фактически предложил нам свой офис, так что там мы все и спали, на полу. Мы вставали в ранние часы, чтобы посмотреть очередную порцию кадров. Да, мы все были на взводе, и некоторые из этих вещей доставлялись буквально в последнюю минуту.

МАРИО КАССАР: Мы отправили фильм в кинотеатры накануне вечером – то есть, все делалось в последнюю минуту, но все получилось.



СТЕФАНИ ОСТИН: У нас было два показа, один из них был своего рода показ для семьи и друзей, который мы провели на ранчо Джорджа Лукаса «Скайуокер» (Skywalker Ranch), где мы делали сведение фильма, и этот показ был настолько успешным, что люди стояли и хлопали. Но это была семья и друзья – это были люди, которые работали на ранчо. Это дало нам хорошее представление. Но когда мы провели первый показ в Лос-Анджелесе для студии, с открытой аудиторией – актерами и съемочной группой, руководителями и т.д.,  этот показ сразу же сказал вам об этом. Я редко бывала в комнате, где было столько энтузиазма. Люди топали ногами и хлопали в течение десяти или пятнадцати минут. Аплодировали и хлопали. Это был такой дикий энтузиазм, а еще, буквально, люди смотрели вокруг, говоря: "У нас получилось". Понимаете?

МАРИО КАССАР: Люди были потрясены фильмом. Все так идеально сочеталось – эффекты не были просто летающими космическими кораблями и лазерными лучами. Это было то, что я называю органическими спецэффектами, и они были удивительно хороши. Это идеально.

После этого многие спецэффекты начали копировать «Терминатор 2». Очевидно, что «Звездные войны» (Star Wars) – это совсем другое, но Джеймс хорош в том, чтобы использовать эффекты для рассказа истории, а не просто для показа. Во многих фильмах одна и та же старая история накачивается эффектами и громкой музыкой, чтобы прикрыть ее, так что кажется, что у вас есть что-то необычное.

РОБЕРТ ПАТРИК: Слушайте, у меня сносит крышу от того, что люди до сих пор узнают меня по фильму. Меня поражает, какое влияние он оказал на людей. Потому что, знаете, я тот, кто я есть, и я сыграл эту роль, и поэтому у меня есть все мое дерьмо, но видеть, как это повлияло на людей, и встречаться с людьми – это очень приятно. Но у меня есть полицейские, которые выглядят так же, как я, и гордятся этим фактом! Я этого не заслуживаю, понимаете, о чем я? Для меня это слишком, чтобы даже понять.

ДЕННИС МЬЮРЕН: Люди не задумываются о том, что когда вы снимаете фильм, мы все пытаемся сделать что-то, что еще не было сделано раньше. Актеры пробуют это, режиссеры пробуют это, оператор пробует это. Я не думаю, что вы найдете какую-то компьютерную программу, которая попытается сделать что-то, что еще не было сделано раньше, если только вы не займетесь искусственным интеллектом, и тогда кто знает, что у вас получится? Всегда будут люди, которые будут продвигать это, или вы получите копию того, что вы уже видели раньше.

УИЛЬЯМ ВИШЕР: Я думаю, именно поэтому люди так хорошо отреагировали на этот фильм, даже если это только на бессознательном уровне – как только Арнольд, Джон Коннор и Сара объединяются, так сказать, эти кадры, где они едут по шоссе в пустыне, это действительно своего рода странная, расколотая семья. Сара – это эмоционально надломленный персонаж.

С одной стороны, она любит своего сына, но она также знает, что вселенная предназначила ему быть лидером повстанцев в армии, которая победит Скайнет (Skynet), поэтому она должна сделать его жестче. Она не может просто... Один из моих любимых моментов – когда сразу после побега из Пескадеро Сара тянется к заднему сиденью, где сидит Джон, и сначала он думает, что она его обнимает. Чего он хочет больше всего на свете! Но потом он понимает, что нет, ее руки двигаются над ним, чтобы проверить, не пострадал ли он. На его лице появляется выражение: «О Боже! Я думал, это были объятия! Я никогда не получу от тебя такого!». Все это действительно хорошие, эмоциональные вещи, и я думаю, что именно это заставляет окружающую действительность работать в правильном направлении. Потому что если вы не заботитесь о людях, то неважно, насколько сильным будет взрыв, это будет скучно, понимаете?

Так что это всегда было моей теорией: если вы собираетесь снимать боевик, то на самом деле вы снимаете драматический фильм с темами, которые являются универсальными и важными, а затем вы окружаете это погонями и выстрелами. И тогда людям не все равно. По сути, это драматический фильм. В моем понимании «Т2» – это не просто боевик, хотя экшена в нем предостаточно.

Перевод статьи Terminator 2: how it was made, in its makers’ own words

05.08.2021