Миф о «Благородном Юге» – это исторический нарратив о причинах Гражданской войны, который утверждал, что, несмотря на поражение Конфедерации в Гражданской войне, её дело было правым, основанным на защите родины, прав отдельных штатов, включая право на сецессию.

Миф о «Благородном Юге, возможно, был самой успешной пропагандистской кампанией в американской истории и на протяжении почти 150 лет он влиял на наше представление о причинах и ходе Гражданской войны. Как подробно обсуждалось в предыдущих главах, миф о «Благородном Юге» был выдумкой, призванной оправдать Гражданскую войну и то, что Юг пролил реки крови, защищая институт рабства.

Вопреки мифу о «Благородном Юге», изображавшим рабовладение в пасторальных тонах, рабство было жестоким институтом, который держался на силе, пытках и убийствах. Рабство процветало за счет эксплуатации труда чернокожих и торговли «живым товаром», результатом которой было отсутствие семейной жизни у рабов. Изнасилования рабынь приводили к дополнительным прибылям, «обелению» цветного населения и частым разладам в семьях белых по этому поводу, и все эти леденящие кровь ужасы происходило на фоне обожествления образа «южной красавицы» (Southern belle).

Несмотря на рассказы о «беззаботной жизни рабов» и из-за постоянного страха восстаний и побегов, белые были вынуждены содержать вооруженное ополчение. Они также нанимали специальных людей для поимки и возвращения беглых рабов, а также для поимки свободных негров в штатах Севера и Юга. Десятки тысяч рабов-беглецов и сотни тысяч рабов, присоединившихся к северянам во время Гражданской войны, были свидетельством недовольства рабов жизнью в условиях бесчеловечного института рабства и их стремлению к свободе.

Множество людей, утверждавших, что рабство было процветающим общественным институтом, были непоследовательными в своих утверждениях и часто ссылались на то, что Гражданской войны можно было бы избежать по причине естественного процесса отмирания института рабства в южных штатах, и это утверждение стало классическим компонентом Мифа о «Благородном Юге». Исторические данные, однако, опровергают подобные утверждения. Бурно развивающаяся экономика, основанная на производстве хлопка, рост цен на рабов до рекордно высокого уровня в 1860 году, количество неосвоенных земель на Юге, а также расширение использования рабов в обрабатывающей промышленности и других отраслях, связанных с сельским хозяйством – все это указывало на то, что институт рабства процветал и не собирался отмирать. Южане максимально использовали рабов, стоимость которых составляла от четырех до шести миллиардов долларов и не собирались добровольно отказываться от самого ценного имущества, которым они владели. Если рабство было умирающим институтом, то почему южные штаты ссылались на возможную потерю миллиардов долларов, вложенных в рабов, боролись за распространение института рабства, называли сохранение рабства причиной сецессии, утверждали, что рабство было необходимо для поддержания превосходства белых, и вели войну таким образом, что рабство и белый супремасизм ценились больше, чем победа Конфедерации?

Помимо экономической ценности института рабовладения, необходимо учитывать и социальную ценность. Институт рабства был основан на принципах превосходства белой расы и давал привилегированному классу плантаторов аргументацию для остального белого населения, которое не относилось к классу рабовладельцев. С использованием аргументации превосходства белого населения перед цветным в обществе разжигалось стремление во что бы то ни стало обзавестись рабами и позволяло белому населению легче относиться к низкому экономическому и социальному статусу.

Таким образом, по состоянию на 1860 год рабство было процветающим общественным институтом, выгоды от которого получали только белые, а с цветным населением обращались очень жёстко. Как было сказано выше институт рабства не собирался умирать и сулил белым огромные прибыли и социальные блага на долгие годы вперед.

Основной постулат мифа «Благородном Юге» заключается в том, что рабство не было главной причиной Гражданской войны – вместо этого война была вызвана борьбой за права штатов. Послевоенные ппологеты Конфедерации последовательно утверждали, что рабство не имело или почти не имело отношения к сецессии южных штатов, что не соответствует действительности.

Активное осуждение вопроса о рабстве началось после внесения изменений в Декларацию независимости и Конституцию США под давлением южных штатов. «Миссурийский компромисс» 1820 года (Missouri Compromise) в основу которого был заложен принцип паритета между свободными и рабовладельческими штатами стал первым серьезным признаком конфликта между Севером и Югом. В 1830-х годах с ростом аболиционизма на Севере, восстаниями рабов на Юге и ростом трафика «Подземной железной дороги» (Underground Railroad), разногласия между свободными и рабовладельческими штатами стали нарастать, как снежным ком.

В 1850-х годах ситуация накалилась до предела – компромисс 1850 года (Compromise of 1850), состоящий из нескольких частей, содержал объемное положение о беглых рабах, которое сначала вызвало замешательство и критику в северных штатах, а затем гнев на Юге, когда северные штаты стали им пренебрегать. Акт «Канзас-Небраска» (Kansas-Nebraska Act) Стивена Дугласа (Stephen Douglas) от 1854 года аннулировал положения «Миссурийского компромисса» и открыл все территории для установления института рабства. Реакция северян на закон о «народном суверенитете» была настолько сильной, что была сформирована новая Республиканская партия, выступавшая против любых попыток установления института рабства.

В Миссури и Канзасе вспыхнула партизанская война между сторонниками и противниками рабства. Когда президент Джеймс Бьюкенен (James Buchanan) в 1857 году поддержал сфабрикованную прорабовладельческую конституцию Канзаса, Дуглас выступил против него и расколол Демократическую партию на северную и южную фракцию. Всего через несколько дней после инаугурации Бьюкенена в 1857 году Верховный суд принял печально известное решение по делу Дреда Скотта (Dred Scott). Суд, в котором доминировали южане, заявил, что Конгресс не может запрещать рабство на любых территориях (как он это делал в 1787, 1789, 1820, 1850 и 1854 годах) и что чернокожие не являются гражданами США или штата и, следовательно, не имеют никаких юридических прав.

Все эти события, наряду с публичными дебатами Линкольна-Дугласа 1858 года, подготовили опасную почву для президентских выборов 1860 года – в предвыборной гонке главным вопросом стало рабство. Республиканец Линкольн выступал против рабства на всей территории США, демократ с Юга Джон Брекинридж (John Breckinridge) агитировал за рабство на всей территории США, демократ с Севера Стивен Дуглас придерживался позиции права штатов на самоопределение по вопросу рабства, а Джон Белл (John Bell) занимал нейтральную позицию по этому вопросу. В итоге на выборах победил Линкольн. Несмотря на его заверения в том, что он не будет предпринимать никаких действий против рабства там, где оно существует, многие лидеры Юга назвали Линкольна «аболиционистом», а семь штатов Глубокого Юга (Deep South) отделились еще до вступления Линкольна в должность.

Отделившиеся штаты объясняли свои мотивы разными способами. Пресса Юга, конгрессмены и лидеры штатов выступали против избрания Линкольна, поскольку считали, что потеряют контроль над федеральным правительством, который они удерживали с 1789 года. На посту президента доминировали президенты-южане и сочувствующие южанам (включая Бьюкенена и Франклина Пирса в 1850-х годах), президенты назначали судей Верховного суда, сочувствующих рабству, а южане удерживали свои позиции в Конгрессе благодаря большому количеству представителей, поддерживающих рабство, положению Конституции о «трех пятых» (правило, определяющее учёта цветного населения при вычислении населённости штата) и иными средствам. Южане были обеспокоены тем, что республиканское центральное правительство не будет поддерживать рабство, что северные штаты изменят (или отзовут) закон о беглых рабах, и что «свободные» штаты в конечном итоге покончат с рабством путем внесения поправок в Конституцию. К отделению их подталкивала не концепция соблюдения прав штатов, а страх потери контроля над федеральным правительством, а значит, и возможности поддержания рабства на территории США и принуждения северных штатов к согласию с институтом рабства.

Один из признаков того, что рабство было причиной отделения, содержится в переписи населения 1860 года, которая показывает, что в семи штатах, отделившихся до инаугурации Линкольна, было самое большое количество рабов на душу населения и самый высокий процент рабовладения среди всех штатов. Четыре штата Верхнего Юга (Upper South), отделившиеся после обстрела Форт-Самтер (Fort Sumter), по проценту рабовладения шли следом за штатами, отпавшими в первую очередь. Наконец, в четырех пограничных рабовладельческих штатах, которые не отделились, было самое низкое количество рабов на душу населения и самый низкий процент рабовладения среди всех рабовладельческих штатов.

Но лучшим доказательством того, что рабство было основной причиной отделения, являются заявления самих штатов и их лидеров, сделанные перед Гражданской войной, включая протоколы съездов штатов, резолюции по отделению и декларации, связанные с отделением. Они выступали против «черномазых республиканцев» (Black Republicans), «аболициониста» Линкольна, неспособности обеспечить соблюдение статьи Конституции о беглых рабах и федеральных законов о беглых рабах, угрозы многомиллиардным инвестициям Юга в рабов, аболиционизма, расового равенства и угрозы, которую черные представляли для женского населения Юга. Эти документы ясно показывают, что рабство было не только главной, но и практически единственной причиной отделения.

В то время как штаты Глубокого Юга находились в процессе отделения, умеренные штаты – особенно представители пограничных штатов – начали переговоры с федеральными властями. Основными «компромиссными» предложениями были предложения сенатора от Кентукки Джона Криттендена (John Crittenden), которые крутились вокруг одного вопроса: рабства. Фактически, все они были направлены на усиление защиты рабства и ослабление опасений рабовладельческих штатов по поводу угроз для этого института. Не могло быть никаких сомнений в том, что именно послужило причиной отделения и подтолкнуло нацию к войне. Республиканцы, побуждаемые Линкольном поддержать результаты президентских выборов, отклонили предложения Криттендена, направленные на защиту рабства.

Аргументы в пользу рабства и превосходства белой расы приводили эмиссары, направленные штатами Глубокого Юга, чтобы призвать пограничные штаты и штаты Верхнего Юга к отделению.

В интересах оказания поддержки первым отделившимся штатам эмиссары штатов Глубокого Юга выступали за скорейшее отделение других штатов и настаивали на скорейшем проведении конвента для создания конфедерации. Их письма и речи содержали те же аргументы в пользу рабства и превосходства белой расы, что и документы штатов об отделении, и часто были приукрашены эмоциональными призывами об ужасах, с которыми столкнется Юг в случае отмены рабства.

Лидеры Конфедерации делали подобные заявления в защиту рабства в первые дни существования Конфедерации. Президент Джефферсон Дэвис (Jefferson Davis) рассказывал о создании антирабовладельческой политической партии на Севере, восхваляя при этом преимущества рабства, и в итоге пришел к выводу, что угроза рабству не оставляет Югу иного выбора, кроме сецессии.

Вице-президент Александр Стивенс (Alexander Stephens) заявил, что рабство было краеугольным камнем (cornerstone) Конфедерации, что Томас Джефферсон (Thomas Jefferson) ошибся, заявив, что все люди созданы равными, и что Конфедерация основана на равенстве белых и подчинении черных. После того как Линкольн издал «Прокламацию об эмансипации» (Emancipation Proclamation), Роберт Ли (Robert E. Lee) назвал ее «дикой и жестокой».

Конституция Конфедерации была похожа на Конституцию Соединенных Штатов, но в неё были добавлены положения о защите рабства. Примечательно, что в ней даже содержался пункт о верховенстве, согласно которому окончательная юридическая власть принадлежала федеральному правительству США, а не штатам. Это положение и дополнительные меры защиты рабства прямо указывают на приоритеты отделившихся штатов.

После образования Конфедерации и обстрела Форт-Самтер четыре штата Верхнего Юга (Северная Каролина, Вирджиния, Теннесси и Арканзас) присоединились к Конфедерации, поскольку представители Глубокого Юга уговаривали их пойти на этот шаг из-за схожей точки зрения по вопросу рабства. Заявления их лидеров показывают, какую важную роль сыграло рабство в выходе штатов из Союза.

Одним из наиболее интересных свидетельств мотивации конфедератов было то, что они не использовали в качестве солдат три с половиной миллиона рабов. В целях преуменьшения роли рабства в отделении и образовании Конфедерации cсторонники Мифа о «Благородном Юге» утверждают, что тысячи чернокожих солдат сражались за Конфедерацию, но это утверждение не подтверждается историческими данными. Факты свидетельствуют о том, что хотя конфедераты использовали чернокожих в качестве рабочих и денщиков, они спешили освобождать и вооружать рабов.

Некоторым военным лидерам Юга было ясно, что Конфедерации, превосходящей по численности, необходимо использовать рабов в качестве солдат для обеспечения своей победы. Сразу после первой битвы при Булл-Ран (First Battle of Bull Run) в июле 1861 года генерал Ричард Юэлл (Richard Ewell) рекомендовал президенту Дэвису вооружить рабов. Дэвис, только что провозгласивший, что отделение и Конфедерация произошло по причине рабства, отверг эту идею.

Необходимость такого подхода стала более очевидной в результате огромных потерь южан в 1862 и 1863 годах. Так, 2 января 1864 года генерал-майор Патрик Клейберн (Patrick Cleburne) представил генералу Джозефу Джонстону (Joseph Johnston) хорошо продуманное предложение о вооружении и освобождении рабов. Реакция Дэвиса, Александра Стивенса, генерала Брэкстона Брэгга (Braxton Bragg) и большинства других высокопоставленных конфедератов была крайне негативной, а Клейберн получил ярлык «предателя». В итоге Клейберн, один из лучших генералов южан, так и не был повышен до генерал-лейтенанта или командира корпуса.

К концу 1864 года конфедераты понесли невосполнимые потери в Вирджинии и Джорджии, потеряли Атланту, потеряли Мобил-Бей (Mobile Bay), а затем и Мобил (Mobile), и потеряли долину Шенандоа (Shenandoah Valley). Их судьба была предрешена ноябрьским переизбранием Линкольна – реальной опоры Союза. За этим событием последовала потеря Саванны (Savannah), а также двойная катастрофа под Франклином (Franklin) и Нэшвиллом (Nashville) в штате Теннесси. Поэтому Дэвис и Ли с запозданием начали понимать, что без использования рабов в качестве солдат Конфедерация обречена.

Тем не менее, их умеренные предложения по вооружению и освобождению рабов встретили яростное сопротивление со стороны политиков, прессы, военных и населения Юга. Противники ясно дали понять, что эти предложения не соответствуют причине существования Конфедерации и превосходству белой расы. Они опасались, что такой подход приведет к политическому, экономическому и социальному равенству чернокожих, и ссылались на всегда надежную доктрину защиты «южных красавиц».

В начале 1865 года Шерман (Sherman) практически беспрепятственно прошел по обеим Каролинам, Грант (Grant) взял в кольцо Ричмонд (Richmond) и Питерсберг (Petersburg), а десятки тысяч войск Союза были переброшены на Восточный театр военных действий. Несмотря на драматическое ухудшение ситуации, предложения Дэвиса и Ли о вооружении рабов были с трудом принято Конгрессом Конфедерации. Поскольку предложения не предусматривали эмансипации рабов и требовали согласия штатов и рабовладельцев, то эти меры были практически бесполезными. Реализация предложений была смехотворной – две роты черных медиков были собраны в районе Ричмонда – Конгресс и народ Конфедерации ясно дали понять, что они скорее проиграют войну, чем откажутся от рабства.

Рабство мешало дипломатии Конфедерации и стоило Югу критической поддержки со стороны Великобритании и Франции, хотя эти державы, зависимые от южного хлопка, желали ослабления федерального правительства США и имели веские экономические и политические причины поддерживать южан. Когда стало ясно, что вопрос рабства вызывает негативную реакцию ведущих держав, все попытки южан заручиться международной поддержкой окончательно провалились.

Рабство и белый супрематизм также препятствовали усилиям Конфедерации по обмену военнопленными с Союзом. Поскольку южане имели значительное превосходство в численности, то они должны были выступать за обмен пленными один на один. Однако, когда чернокожие начали сражаться на стороне Союза, Дэвис и Ли отказались обменивать чернокожих пленных на том основании, что они являются собственностью Юга. Чернокожие, которым посчастливилось выжить после пленения (многие не выжили), были возвращены своим владельцам или заключены в тюрьму как преступники. Линкольн и Грант настаивали на том, что с чернокожими пленными нужно обращаться и обменивать их так же, как и белых. Поскольку Север одерживал победу, то он без колебаний остановил все обмены пленными, когда Дэвис и Ли не пошли на уступки.

Итак, доказательства того, что, вопреки Мифу о «Благородном Юге», сохранение рабства и сопутствующий ему белый супрематизм были основными причинами отделения южных штатов и создания Конфедерации.

Приверженцы Мифа о «Благородном Юге», утверждают, что Юг не мог победить в Гражданской войне из-за превосходства Севера в промышленных, транспортных и людских ресурсах. Хотя Союз действительно обладал этими преимуществами, его стратегическое положение было гораздо тяжелее, чем у Юга. Конфедерация занимала огромную территорию (эквивалентную бОльшей части Западной Европы), которую необходимо было завоевать, чтобы Север мог заявить о победе и заставить мятежные штаты вернуться в Союз. Ничья или патовая ситуация были бы равносильны победе Юга, поскольку сохраняли Конфедерацию и рабство. Поэтому Союз должен был проводить стратегические и тактические наступления, так как каждый день бездействия был маленькой победой для конфедератов (этот факт не понимали многие генералы Союза), а наступательная война потребляет больше ресурсов, чем оборонительная. Кроме того, широкое использование нового оружия – винтовок (включая скорострельные), нарезной артиллерии, боеприпасов Минье и казнозарядных ружей вместо дульнозарядных – давало тактическое преимущество обороне в Гражданской войне.

Нехватка рабочей силы в Конфедерации также способствовала стратегической и тактической обороне. Если бы Юг продолжил оборону, заставив северян нести большие потери во время наступлений, то это могло подорвать моральный дух северян и, в конечном счете, позиции Линкольна. Дэвис, Ли и другие лидеры южан знали, что президентские выборы 1864 года будут иметь решающее значение для успеха Конфедерации, но они придерживались наступательной стратегии, которая лишила Юг перспектив военной победы (или хотя бы создания патовой ситуации) к тому времени, когда Линкольн пошел на переизбрание.

Если бы Линкольн проиграл выборы 1864 года демократу, особенно Джорджу Макклеллану (George McClellan), Конфедерация, вероятно, смогла бы добиться перемирия, сохранения рабства и, возможно, даже независимости, по крайней мере, для части Юга. Макклеллан продемонстрировал свое крайнее нежелание участвовать в наступательных военных действиях, необходимых для победы Союза, и проявил большую заботу о правах собственности южан на рабов. Возможность победы демократов в 1864 году была отнюдь не призрачной. До конца лета 1864 года Линкольн, как и большинство избирателей, считал, что он проиграет. Если бы Юг вёл боевые действия более разумно, то это могло деморализовать избирателей Севера, которые вели ожесточенные споры по вопросам эмансипации рабов, призыву в армию и гражданским свободам, настолько, что это самым серьезным образом отразилось бы на шансах переизбрания Линкольна и ведению войны против Конфедерации.

Главным автором агрессивного подхода южан к войне был, конечно же, Роберт Ли. Хотя создатели Мифа о «Благородном Юге», утверждают, что он был одним из величайших полководцев всех времен, фактический послужной список Ли оставляет желать лучшего. Во-первых, он был полководцем лишь одного театра боевых действий, которого, очевидно, больше волновали результаты в Вирджинии, чем в Конфедерации в целом. Он постоянно отказывался посылать подкрепления на другие театры военных действий и придержал войска даже в тот момент, когда ему было приказано передать часть его армии на другие участки. Снова и снова его действия показывали, что он не знал и не заботился о том, что происходит за пределами его театра военных действий. Например, когда он начал Мэрилендскую (Энтитемскую) кампанию 1862 года, он посоветовал Дэвису защищать Ричмонд с помощью подкреплений Центрального театра, где у северян было преимущество перед южанами более чем в три раза.

Во-вторых, Ли был слишком агрессивен – как стратегически, так и тактически. Его кампании в Мэриленде и Геттисберге привели к потере сорока тысяч солдат (включая опытных ветеранов), что было критично для сил Конфедерации. Геттисберг также означал упущенные возможности на других театрах военных действий, поскольку Ли сохранил всю свою армию на Востоке для вторжения в Пенсильванию. Снова и снова Ли предпринимал фронтальные атаки, которые приводили к большим потерям – Меканиксвилл (Mechanicsville), Малверн-Хилл (Malvern Hill), Энтитем (Antietam), Чанселорсвилл (Chancellorsville), второй и третий дни при Геттисберге, Уайлдернесс (Wilderness) и форт Стедман (Fort Stedman) в конце войны. Проигравшая армия Ли, действовавшая на одном театре, понесла огромные потери в 209 000 солдат и офицеров – больше, чем могла себе позволить Конфедерация, и на пятьдесят пять тысяч больше, чем пять победоносных армий Гранта, действовавших на трех театрах. Среди других недостатков Ли были плохие приказы, неспособность контролировать поле боя и неадекватные помощники.

Понимая, что Ли нуждается в оправдании, его сторонники решили сделать козлом отпущения Джеймса Лонгстрита (James Longstreet). Они утверждали, что Геттисберг стоил Ли войны и что Лонгстрит несет ответственность за поражение. При Геттисберге Лонгстрит сыграл незначительную роль и само сражение, хоть и оказало влияние на войну, отнюдь не стало решающим поражением южан. Ли следовало стремиться к оборонительному сражению, а не атаковать окопавшегося противника. Основными ошибками Ли в Геттисбергской кампании были его нечеткие приказы, позволившие Джебу Стюарту (Jeb Stuart) плутать по сельским дорогам, когда Ли отчаянно нуждался в  кавалерии для проведения разведки и обороны, его неспособность поручить захват возвышенности, когда у него было численное преимущество в первый день битвы, его лобовые атаки (вопреки совету Лонгстрита) во второй и третий дни, его неспособность во все три дня осуществлять контроль над полем боя и его неспособность координировать действия трех корпусов своей армии, которые совершили три несогласованные атаки в течение последних двадцати четырех часов сражения. Предположительно запоздалая атака Лонгстрита на второй день (когда Ли лично не смог должным образом усилить атаку) меркнет на фоне действий Ли как причины поражения Конфедерации при Геттисберге.

Поскольку Грант в конечном итоге победил Ли, приверженцам Мифа «Благородном Юге» пришлось очернить Гранта, чтобы возвеличить Ли. Они нападали на командующего войсками Союза как на пьяницу и мясника, который побеждал только с помощью грубой силы. Существует мало доказательств того, что Грант много пил во время Гражданской войны, и ни одного доказательства того, что это повлияло на его результаты. Эпитет «мясник» подразумевал, что он бездумно жертвовал своими людьми в безответственных атаках на врага. Как видно из предыдущих таблиц потерь, армии Гранта потеряли в общей сложности 154 000 солдат и офицеров на трех театрах военных действий, в то время как их противники потеряли 191 000 солдат и офицеров. Историки, внимательно изучившие записи и потери Ли и Гранта, пришли к выводу, что если и был мясник в Гражданской войне, то это был отнюдь не Грант.

Тот, кто утверждает, что Грант победил исключительно с помощью грубой силы, не изучил его победы при фортах Генри (Forts Henry) и Донельсон (Fort Donelson), Шайло (Shiloh), Виксбурге (Vicksburg) и Чаттануга (Chattanooga). Его блестящая Виксбургская кампания изучается во всем мире благодаря военным хитростям и концентрации сил, с помощью которых он сбил с толку и разгромил своих противников. Все три армии, капитулировавшие между Самтером (Sumter) и Аппоматтоксом (Appomattox), сдались Гранту. Он был лучшим генералом Гражданской войны и одним из величайших в истории Америки.

Последний аспект Мифа о «Благородном Юге» заключается в том, что Север победил за счёт ведения «тотальной войны» (total war). Это утверждение не позволяет провести различие между «жесткой войной» (hard war), которая включает в себя уничтожение вражеских армий и собственности врага и «тотальной войной», которая включает в себя преднамеренные и систематические убийства и изнасилования гражданского населения. Тотальная война часто велась задолго до Гражданской войны и снова стала вестись в двадцатом веке. Однако Гражданская война, в ходе которой имели место локальные и жестокие партизанские действия, не была «тотальной войной» ни с чьей стороны, и уж точно не со стороны Союза.

Миф о «Благородном Юге», таким образом, представляет собой сплетение лжи и небылиц и не должен играть значительную роль в историографии и понимании американцами Гражданской войны.

Перевод статьи Myth of the Lost Cause-America’s Most Successful Propaganda Campaign

Тэги: США, Общество

26.11.2022