Администрация Линькольна закрывала глаза на Первую поправку в интересах «национальной безопасности»

Хорас Грили (Horace Greeley) из New York Tribune в частных разговорах высказывал мысль о нерешительности Линкольна в канун первого сражения при Булл-Ране. Но если Линкольн и был нерешителен, то вскоре после проигранного сражения развязал настоящую войну по отношению к новому врагу, которого он считал почти таким же опасным, как и армию Конфедератов: антивоенно настроенных редакторов газет, критикующих действия федеральных властей. Против этих врагов администрация Линькольна развязала полномасштабную войну, которую Грили в конце концов стал поддерживать почти так же горячо, как и борьбу за восстановление единства Соединенных Штатов. Ранее Линкольн уверял делегатов мирной конференции в Вашингтоне, что даже в случае сецессии он будет считать свободную прессу «необходимой для свободного правительства», но открытое восстание изменило его мнение по этому вопросу, особенно после июльского сражения, по результатам которого планировалось быстрое завершение боевых действий против армии Конфедератов. Со своей стороны, Грили, возможно, полагал, что после поражения при Булл-Ран Линкольн «заблуждался, когда считал, что выдержка и осторожность заменят собой смертельную схватку». Но данные свидетельствуют об обратном. После Булл-Рана администрация Линькольна не только начала закупать дополнительные вооружения и увеличивать армию, но и взялась за газетных критиков, которые, по мнению президента, его кабинета и многих редакторов газет Севера, превратилась из приемлемого инакомыслия в измену, угрожающую нации.

В связи с ужесточением политики властей с части свободной прессы некоторые противники войны из числа демократов пытались утверждать, что конституционные гарантии свободы слова и свободы прессы должны оставаться абсолютными, независимо от ситуации. Даже друг Линкольна Эдвард Бейкер (Edward Baker) в одной из своих последних речей в Сенате перед тем, как присоединиться к Семьдесят первому пехотному полку добровольцев Пенсильвании (71st Regiment, Pennsylvania Volunteer Infantry) в качестве полковника, настаивал на том, что ни искоренение рабства, ни сохранение Соединенных Штатов в качестве единого государства не оправдывают угрозы «свободе прессы». Критики указывали на то, что Первая поправка недвусмысленно гарантировала: «Конгресс не должен издавать законов... ущемляющих свободу слова или печати». И Конгресс никогда этого не делал, но это не помешало администрации принять решение о том, что в случаях вооруженного восстания и с теми полномочиями, которыми обладал президент для подавления подобного рода выступлений, военная необходимость имеет приоритет над Конституцией, а непредвиденные обстоятельства требуют иного подхода к гарантиям свободы слова.

Исходя из этих аргументов, администрация начала проводить репрессивные действия против оппозиционных газет. Началось всё с того, что администрация Линькольна старалась предотвращать случаи попадания секретной военной информации в прессу. Но в других случаях цензоры блокировали публикации, которые могли бы подтолкнуть пограничные штаты к выходу из состава Соединённых Штатов. В анонимной депеше для газеты New York Examiner федеральный служащий Уильям Стоддард (William Stoddard), изложил точку зрения Белого дома, и пожаловался на то, что, лишенные своих обычных источников информации, «легион репортеров ежедневных газет» выискивает «всевозможные мелочи – даже такие, на которые бы в обычное время никто бы не обратил внимания». И некоторые из этих «мелочей», по мнению федерального правительства, должны были оставаться в тайне.

В конце концов, военные и правительство начали наказывать оппозиционных редакторов при помощи самой войны – власти запретили пересылку миротворческих газет по почте США, закрыли газетные офисы и конфисковали печатные материалы. Они запугивали, а иногда и сажали в тюрьму репортеров, редакторов и издателей, которые симпатизировали Югу или выступали против вооруженной борьбы за восстановление Соединенных Штатов. В течение первого года войны Линкольн не оставил никаких документов, которые бы подтверждали его настрой по борьбе с прессой. Однако, нет и документов, позволявших контролировать или запрещать подобные действия по отношению к прессе, со стороны федерального правительства и военными командирами. Линкольн не был инициатором жёстких действий против прессы и неоднозначно относился к их осуществлению, но редко вмешивался для их предотвращения.

Действительно ли оппозиционность прессы представляло экзистенциальную угрозу национальной безопасности? Вероятно, нет, и уж точно не в свободных, лояльных северных штатах. Но напуганная общественность Севера и большинство прореспубликанских редакторов не только не возражали против параноидальной точки зрения, но и поощряли её, даже когда высказывались открытые угрозы против газет. Возможно, для этих редакторов дополнительным фактором подобного поведения служила возможность снижения конкуренции со стороны газет демократов.

Военные Севера заложили основу для цензуры прессы задолго до поражения при Булл-Ране. Не имея возможности читать и тем более цензурировать каждую газету, выходящую в стране, они начали контролировать источники и места распространения новостей. Вскоре после апрельской атаки на Форт-Самтер (Fort Sumter) были перерезала телеграфные провода между Вашингтоном и Ричмондом. Затем администрация запретила использование почтовой службы и других путей обмена информацией в мятежные штаты и из них. Национальные газеты с большими тиражами на Юге, в частности, «Нью-Йорк Геральд», сильно пострадали из-за сокращения читательской аудитории южных штатов. Вскоре все телеграфные провода Вашингтона, стандартное средство передачи новостей из города в город, перешли под контроль военных, о чем основатель газеты «Нью-Йорк Таймс» Генри Реймонд (Henry Raymond), к своему ужасу, узнал после Булл-Рана. После ошеломляющего поражения войск федерального правительства начался сезон репрессий против отдельных газет, которые не шли ни в какое сравнение с бойкотом офисов газеты «Геральд» после нападения на Форт-Самтер.

Репрессии против прессы вспыхнули сначала в районе северной Вирджинии, который быстро перешел под контроль федерального правительства. Толчком к вспышке послужил «оскверненный» флаг. 24 мая молодой протеже Линкольна, лихой полковник Элмер Эллсворт (Elmer Ephraim Ellsworth), вместе со своими войсками выдвинулся в Александрию, где решил сорвать оскорбительный флаг Конфедерации с одного из самых захудалых отелей города. Эллсворт захватил знамя, но поплатился жизнью, когда хозяин гостиницы прострелил ему грудь из ружья, когда полковник спускался по лестнице отеля. Став первым офицером Севера, убитым во время Гражданской войны, Эллсворт мгновенно стал мучеником – его «память... почитают, его имя уважают», оплакивала газета «Нью-Йорк Таймс».

С призывом «Отомстим за Эллсворта!» федеральные войска вскоре заняли весь пригород Вашингтона. Полковник Орландо Уилкокс (Orlando Willcox) приказал газете Alexandria Gazette опубликовать прокламацию, объявляющую военное положение. Вместо того чтобы подчиниться, редактор Эдгар Сноуден (Edgar Snowden) закрыл газету, после чего солдаты Севера захватили офис, разгромили имущество и, как утверждают, украли ценные вещи – так возник прецендент. Сноуден ушел в тень до октября, когда он открыл новый журнал под названием «Александрийские местные новости» (Alexandria Local News), поклявшись, что это предприятие будет сосредоточено на «правде, насколько это вообще возможно». Федеральные войска не спускали глаз со Сноудена, и его возвращение оказалось недолгим. Когда позднее в том же году войска северян схватили настоятеля александрийской церкви только за то, что он пропустил обычную молитву за президента, Сноуден осудил этот арест как «возмутительный», а в ответ солдаты подожгли штаб-квартиру газеты. Осажденный редактор снова приостановил работу только для того, чтобы вновь возобновить работу Alexandria Gazette в 1862 году. Два года спустя он сам был арестован.

Подобные ситуации стали обычным явлением в большинстве пограничных штатов, где командование Северян изо всех сил пыталось предотвратить попытки сторонников рабства к отделению. В Мэриленде, например, Линкольн уполномочил военных командиров «арестовывать и задерживать, не прибегая к обычным формальностям, таких лиц, которых он может счесть опасными для общественной безопасности». Этот приказ касался и журналистов. Когда летом того года газета Baltimore Exchange, симпатизировавшая южанам, опубликовала редакционную статью о том, что «война Юга – это народная война, поддерживаемая самим народом», а «война Севера – это война политических интриганов», военные власти закрыли газету, арестовали редакторов У.У. Глена (W.W. Glenn) и Фрэнсиса Ки Говарда (Francis Key Howard), внука автора Национального гимна, и отправили их в тюрьму без суда и следствия. Сохранившиеся личные бумаги Говарда позволяют предположить, что в этом случае власти, возможно, действовали благоразумно: в документах содержались секретные резолюции, в которых лидеры Балтимора обещали поддержку Конфедерации. Он оставался в заключении в течение нескольких месяцев, и некоторое время содержался в форте МакГенри (Fort McHenry) в гавани Балтимора, том самом, бомбардировка которого полвека назад вдохновила его деда написать произведение «Звездное знамя» (The Star-Spangled Banner), ставшее гимном Соединенных Штатов.  Говард также провел время в печально известном нью-йоркском форте Лафайет (Fort Lafayette), где содержались представители американской прессы, а позже написал мемуары о своем длительном заключении под названием «Четырнадцать месяцев в американской Бастилии» (Fourteen Months in American Bastilles).

Вскоре, по приказу военного министра Саймона Кэмерона (Simon Cameron), представители федеральных властей закрыли еще четыре оппозиционных издания Балтимора и заключили в тюрьму нескольких их владельцев. «Печатные органы сепаратистов в Ричмонде были такие же беспринципные и отчаянные в своих попытках свержения правительства в Вашингтоне, как и их союзники в Балтиморе», ликовала The New York Times, а единственной жалобой совладельца газеты – Генри Реймонда (Henry Raymond), было то, что федеральное правительство потратило миллионы долларов на «вытравливание измены в Балтиморе». То, что подозрения в измене среди местных газетчиков имели под собой основания, подтвердилось, когда бывший репортер Джей Би Джонс (J.B. Jones), проезжая через город по пути в Ричмонд, отрекомендовал в качестве «ярого сепаратиста» редактора Baltimore Sun Аруна Абеля (Arunah Abell). В сентябре федеральные власти арестовали ещё одного редактора из Мэриленда, Дэниела Декарта (Daniel Deckart), за публикацию «оппозиционных листовок» в Хейгерстауне (Hagerstown). В итоге Декарт провел более месяца в мрачной вашингтонской тюрьме на Тринадцатой улице.

Преследование прессы, как и сама война, распространилась на запад, особенно в Миссури и Кентукки, два пограничных штата, где федеральные власти не пользовались особой популярностью. В течение лета после Булл-Рана, когда стратегически важный штат Миссури стоял на грани отделения (в итоге он так и не вышел из состава Соединенных Штатов), оставаясь полем ожесточенных сражений, генерал Джон К. Фремонт (John C. Frémont) ввел военное положение для усиления контроля над прессой. Сразу после введения военного положения армия закрыла газету St. Louis State Journal, симпатизировавшую южанам, и арестовала редактора Джозефа У. Такера (Joseph W. Tucker). Нью-Йоркская The New York Times вновь ликовала, а Генри Реймонд отметил, что «главный печатный орган заговорщиков-южан пошел на поводу у толпы в Сент-Луисе и призывал к беспорядкам, кровопролитию, и анархии в городе и штате». Федеральные войска разграбили газету Cape Girardeau Eagle, закрыли газету Hannibal Evening News и закрыли газеты в таких форпостах Миссури, как Уорренсбург (Warrensburg), Платт-Сити (Platte City), Оцеола (Osceola), Орегон (Oregon) и Вашингтон (Washington).

Политик, которому было суждено впоследствии участвовать в спорах о свободе слова, конгрессмен-демократ Клемент Лейрд Валландигэм (Clement Laird Vallandigham) из Дейтона, штат Огайо, отреагировал на эти закрытия, поклявшись внести законопроект «об обеспечении свободы слова и печати». Эта инициатива не получила особой поддержки. Генри Реймонд из The New York Timesпродолжал высмеивать теорию о том, что «печатные органы государственных изменников» должны находиться под защитой. «Соединенные Штаты находятся в состоянии войны с сепаратистами», писал он в редакционной статье, и «всё, что служит ему, должно быть уничтожено, а всё, что стоит на пути нашего триумфа, должно быть свергнуто». The New York Times решительно отвергла «представление о том, что свобода слова несет в себе какую-то особую и своеобразную святость».

Менее чем через неделю после появления этого комментария в печати один из генералов под командованием Джона Фримонта (John Charles Frémont) принял меры по закрытию газеты в одном из округов Миссури. Его звали Улисс С. Грант (Ulysses S. Grant). 26 августа Грант стал преследовать бакалейщиков, поставлявших продукты сепаратистам, но и приказал закрыть газету Booneville Patriot, издававшуюся примерно в 40 милях от его штаб-квартиры в Джефферсон-Сити (Jefferson City). «Захватите все материалы для печати, шрифты, а также несколько экземпляров газет, и арестуйте Дж.Л. Стивенса (J.L. Stevens)». Стивенс не обладал каким-то исключительными гражданскими правами, утверждал Грант, как и остальные «мерзкие» сторонники Конфедерации. «Дайте сепаратистам понять, чего им ждать, когда мы вновь придем к ним», напутствовал он войска. Всего неделю спустя Грант сообщил, что «некоторые депеши», предназначенные для передачи по телеграфу «одним из корреспондентов», сопровождавших его армию, были «настолько вредны для армии, что я счел своим долгом запретить их». Некоторое время наступление на прессу Миссури, симпатизировавшую южанам, продолжалось бесконтрольно, и поддерживалось в Вашингтоне и редакциях Нью-Йорка. В том же месяце военные закрыли еще две газеты Сент-Луиса, War Bulletin и Missourian, обвинив их в том, что они «бессовестным образом посвятили себя публикации откровенно ложных заявлений относительно военных действий в Миссури». Когда на защиту газет встала газета St. Louis Christian Advocate, представитель военной полиции предупредил её редакторов, чтобы они придерживались тематики «религиозной газеты» или столкнулись с «дисциплинарным наказанием». Военная цензура ужесточилась еще больше, когда армия «захватила и уничтожила» газету St. Louis Daily Evening News и ненадолго задержала редактора Чарльза Г. Рамзи (Charles G. Ramsey) за критику провала Джона Фримонта по спасению федерального гарнизона в Лексингтоне (Lexington). «Мы находимся во власти террора – как долго наш президент будет терпеть подобную тиранию?», протестовал анонимный корреспондент генеральному почтмейстеру Монтгомери Блэру (Montgomery Blair) после ареста Рамзи. Блэр переслал запрос Линкольну, но президент не удостоил его ответом.

К сентябрю преследование прессы охватило штат Кентукки. 9-го числа разгневанный сторонник северян из Индианы Чарльз Фишбек (Charles Fishback) раздул ситуацию, отправив госсекретарю Уильяму Сьюарду (William Seward) подборку редакционных статей из Louisville Courier, газеты, которую Хорас Грили ранее назвал «прессой сепаратистов». «Не пора ли поместить указанного редактора в Форта Лафайет или другое подходящее для предателей место? Люди устали посылать своих сыновей воевать с мятежниками, в то время как таким вот редакторам, более опасным, чем вооруженный противник, позволено беспрепятственно оказывать помощь врагу», вопрошал разгневанный Фишбек. 18-го числа, через три дня после заседания кабинета министров, почтовое ведомство обязалось запретить пересылку Louisville Courier по почте Соединенных Штатов. На следующий день федеральные власти провели рейд в офисе газеты и взяли под стражу нескольких сотрудников, включая помощника редактора Рубена Т. Дюррета (Reuben T. Durrett), которого обвинили в публикации «редакционных статей предательского характера».

Это печальный день свободы слова в Кентукки. 19 сентября по обвинению в предательстве был арестован бывший губернатор штата Чарльз С. Морхед (Charles S. Morehead), а также некий Мартин У. Барр (Martin W. Barr), который, как утверждалось, «используя служебное положение агента Ассошиэйтед Пресс способствовал распространению воззваний мятежников». Дело экс-губернатора, широкого обсуждалось прессой, а арест Дюрретта отошел на второй план. На самом деле, поскольку Дюрретт был связан с задержанием столь важного политика, это дело стало одним из первых случаев ограничений прессы, в котором Линкольн принял непосредственное участие, хотя, как оказалось, без особого энтузиазма.

Владелец газеты Louisville Courier Джордж Д. Прентис (George D. Prentice) был расистом, но поддерживал северян, дистанцировался от взглядов своего сотрудника, но предпринял все усилия для его освобождения. Ранее Прентис призывал Кентукки сохранять нейтралитет и ожидал, что в ответ президент окажет ему покровительство. Он написал Линкольну письмо с просьбой о снисхождении к Дюррету. Возможно, он был «сепаратистом», признавал Прентис, но он никогда не причинил никакого вреда обществу.... Я скорее отдам часть своей жизни, чем позволю ему гнить в заключении». Линкольн остался непреклонен и нацарапал свой ответ на обратной стороне прошения Прентиса: «отправлен в Форт Лафайет военными властями штата Кентукки, и с моей стороны было бы неправомерно вмешиваться, не имея более подробных сведений о фактах, чем те, которыми я располагаю на текущий момент».

«Подробные сведения» вскоре были получены от сторонника северян – демократа из Кентукки Джозефа Холта (Joseph Holt), военного секретаря при Джеймсе Бьюкенене (James Buchanan), но теперь неустанно работавшего над тем, чтобы удержать свой родной штат от выхода из состава Соединенных Штатов. Холт сообщил Линкольну, что Дюрретт действительно «делал всё возможное для того, народ Кентукки выступил против федерального правительства с оружием в руках», добавив при это: «Арест этого деятеля обрадовал сердца людей Севера, а его освобождение было бы фатальной ошибкой». Холт приложил к письму тезисы Дюррета, в одном из которых журналист утверждал, что Кентукки «не обязан оставаться в составе Соединённых Штатов, и обязан выйти из его состава». Дюрретт остался в заключении, а Линкольн назначил Холта главным военным судьей.

Сторонники Дюрретта добивались его освобождения по другим каналам. 10 октября они написали министру финансов Салмону П. Чейзу (Salmon P. Chase), утверждая, что Дюрретт был «безобидным человеком», который «едва осознавал, на чьей он стороне», и снова просили Линкольна о милосердии, указывая, что его заключение оставило семью журналиста «без средств к существованию». Только в октябре Линкольн наконец сказал госсекретарю Уильяму Сьюарду: «С вашего согласия я готов освободить Дюретта», но для принятия этого решения Линкольну нужно было ещё заручится поддержкой представителей Кентукки – Джеймса Гатри (James Guthrie) и Джеймса Спида (James Speed). Однако только после того, как сам Дюрретт написал Сьюарду в декабре письмо, в котором протестовал против своей невиновности и жаловался на условия содержания в тюрьме, его делу наконец-то дали ход. Сьюард, наконец, сдался, приказав освободить журналиста при условии, что он согласится не предпринимать «враждебных действий против Соединенных Штатов».

Дюрретт принес присягу 9 декабря и стал свободным человеком – после десяти недель, проведенных в федеральных тюрьмах без суда и следствия, и только после постоянных напоминаний Линкольну со стороны владельца газеты о «важности прессы для борьбы». Для пущей убедительности Прентис добавил, что сможет вести газету только в том случае, если Линкольн заключит с ним контракты на поставку в армию оружия, животных и продовольствия. Перечисленные эпизоды нападок на прессу в 1861 году хорошо описывают опасности, подстерегавшие «оппозиционеров», и наград, которые выпадали на долю тех, кто поддерживал федеральное правительство. По крайней мере, Линкольн мог утешаться тем, «аресты в Кентукки не были санкционированы Вашингтоном», но это было небольшим утешением для Дюррета, который томился в тюрьме, пока его работодатель получал выгодные правительственные контракты.

Подобные инциденты происходили и в северных штатах, которые в 1860 году голосовали за Линкольна, и не представляли опасности выхода из состава Соединенных Штатов. Хотя нападки, в большинстве случаев были спонтанными, и не санкционировались правительством, они редко находили отпор со стороны местных властей и практически не доходили до суда. При этом действия федеральных властей мотивировались унизительным поражением при Булл-Ране. Точно так же, как официальный Вашингтон пытался возложить вину за это фиаско на лондонскую The Times, жители северных городов и деревень, давно привыкшие к республиканским и демократическим газетам, выплескивали свой гнев на демократические газеты, которые противились призыву в армию или ставили под сомнение действия солдат на поле боя.

Перевод статьи STOP THE PRESSES: LINCOLN SUPPRESSES JOURNALISM

Тэги: США, Конспирология